Большое интервью с Хуаном Пабло Монтойей

— Твой первый год в McLaren, взлеты и падения. Как ты мог бы охарактеризовать его в целом?
— Первые две гонки прошли нормально, хотя я не очень комфортно чувствовал себя в машине. Затем я сломал лопатку и пропустил две гонки. Когда я вернулся в Испании, было по-настоящему тяжело. В голове еще не было полной ясности, как пилотировать McLaren, поэтому возвращение было несколько шокирующим. Я чувствовал себя некомфортно в машине, и в первый день я экспериментировал. Если бы во время гонки все прошло нормально, я мог бы быть на подиуме, но отказал заправочный шланг. Все продолжало наваливаться.
В Монако я был обвинен за инцидент в практике, хотя я был вне его пределов. Честно говоря, если посмотреть на видео, когда они столкнулись, меня даже нет в кадре! Подобные вещи продолжали происходить.
Я мог бы выиграть на Нюрбургринге, но Уэббер затормозил слишком поздно и снес половину машины. В следующей гонке в Канаде я лидировал, но команда забыла меня позвать в боксы. Опять что-то произошло. Далее, в Инди не было гонки. Затем в Маньи-Кур все шло к подиуму, но сломалась машина!

— Но ты набрал несколько очков в этих первых гонках…
— Я становился седьмым и тому подобное, но плохой результат означает плохой результат и в следующей гонке, поскольку это влияет на квалификацию и все такое. Следующим после Маньи-Кура был Сильверстоун. Это была первая гонка, когда все прошло без проблем, и я ее выиграл! Было здорово победить, и изменить ход вещей.
После этого я был быстр, но уже очень далек от борьбы за чемпионат. В следующей гонке в Германии я сделал ошибку в квалификации… но все равно финишировал вторым. Я шел на победу в Будапеште, когда сломалась машина. В следующей гонке в Турции меня выбил круговой Монтейру, когда я шел вторым.

— Так или иначе, это был захватывающий сезон.
— Он был захватывающим, но разочаровывающим, потому что я мог бы быть на подиуме в каждой гонке, но что-то все время шло не так, и разрушало наши планы. Вы смотрите на взлеты и падения, но я думаю, мы продолжали работать с командой и приложили много усилий в работе с машиной, в основном для развития машины, подстройки меня под болид и болида под меня.
Я выиграл в Монце. Затем оказался на поуле в Спа, и должен был выиграть гонку, но сильно помог Кими из-за стратегии. Я собирался позволить Кими выиграть гонку, потому что это было наилучшим решением для команды. Затем Пиццония выехал из боксов и въехал мне в бок, и это испортило мне квалификацию в Бразилии!

— Но потом дела как будто пошли лучше.
— Ситуация изменилась, и я начал понимать, как работает команда. Думаю, сильно улучшились отношения с Роном, и это было важно. Знаете, Рон странный человек. Не в плохом смысле, но он всегда хочет совершенства, и ищет совершенства во всем. Я южноамериканец, я как бы с обратной стороны! Это хорошо, и я думаю, мы можем дополнять друг друга во многих отношениях.

— Рон говорил, что после Айртона Сенны он знает, как работать с южноамериканцами.
— Да ну! Я думаю, я несколько более экстремален!

— Ты считаешь, что некоторые недооценивают то, насколько трудно придти в команду, где другой парень уже несколько лет?
— Меня не волнует, что я прихожу в команду, где другой парень уже несколько лет. Если бы машиной было легко управлять, я бы не волновался. Но мы испробовали три разных геометрии подвески в течение года, чтобы адаптировать ее к моему стилю, и в то же время мы изменяли машину, которая становилась все быстрее и быстрее.
Думаю, многое зависит от того, как сделать машину лучше. В машине мы поменяли множество вещей – способы настройки, баланса, и это в общем помогло. С одной стороны, командная скорость и с другой стороны, моя собственная. Но в то же время я полагаю, это к лучшему, поскольку мы сильно изменили болид под мой стиль управления.

— Кроме этого, тебе нужно было понять команду, понять Рона…
— Сначала это было сложно. Раньше я общался со Фрэнком, старым добрым Фрэнком. Рон же несколько… Он хочет контролировать и знать каждую мелочь, а это довольно трудно – знать все. Он действительно все время пытается помочь, но иногда, когда это бесполезно, это идет во вред, а не на пользу.

— Были гонки, когда у тебя возникали с этим проблемы?
— Нет, нет, он всегда поддерживает, в общем-то. У нас были славные беседы. Если бы он пришел и сказал мне уйти, я бы ушел… Но он никогда не говорил мне этого. Вопрос не в том, чтобы испортить имидж, это вопрос закалки характера. В том плане, что он ищет способы сделать тебя более хорошим пилотом.

— Насколько неприятным был перелом, и отсутствие в болиде в течение месяца?
— Я начинал приспосабливаться к машине, какой она была, даже если ей было трудно управлять. Я начал немного понимать машину. Мы проделали большую работу перед Бахрейном, и я думал, что мы будем выглядеть там хорошо.

— Но не получилось!
— Да. Я провел день за симулятором работая над подготовкой к Бахрейну. Чувствовал себя весьма комфортно, учитывая что у нас должна была быть замечательная машина.

— Что было самым большим разочарованием в этом году?
— Думаю, наихудшим было столкновение с Монтейру в Турции. Если бы это случилось только со мной, но он то же самое проделал с Жаком и Трулли. Мы должны извлекать уроки из ошибок. Думаю, именно это было самым печальным.
Я понимаю Пиццонию, он был в сложной позиции, потому что хотел поправить положение, он хотел выехать и показать хорошее время. Он должен быть извлечь максимум из свежих покрышек и все такое. К сожалению, он допустил ошибку, он недооценил подъем, передавил немного, и это повредило ему, мне и команде.
Но он из тех, кто выбирается из машины, подходит и извиняется. Монтейру вылезает из кокпита и говорит: «Он с ума сошел!» Понимаете, о чем я? Когда тебя обходят на круг, ты должен убраться нахрен с пути.

— Что еще разочаровывало? Предполагаю, Нюргбургринг, где ты должен был победить…
— Да, на Нюрбургринге я должен был выиграть. Таких моментов было много, но не волнуюсь по этому поводу. Я делал ошибки, команда делала ошибки, но самое важное, что мы поддерживали друг друга.

— Теперь ты более счастлив, чем в прошлом году в старой команде?
— В прошлом году это был уже четвертый сезон, я знал, как все работает. Было куда легче. Теперь все становится на свои места, и когда все встает на свое места, появляется результат.

— В последней части сезона ты пытался помочь Кими. Это было трудно?
— В последних гонках было трудно, особенно потому что у меня была скорость. Я был в ситуации, когда мог бы побеждать Кими, и выигрывать в гонках, но когда стартуешь, ты хочешь помочь команде… Я делал это не ради Кими, я делал это для Рона. Кстати, если бы все было наоборот, Кими делал бы то же самое для меня. Что посеешь, то и пожнешь.

— Мы знаем, что Кими никогда не собирался стать твоим большим другом, и ты не собирался ходить с ним выпить. На что похожи ваши отношения?
— Честно говоря, я бы напился очень быстро, если бы пошел с ним на вечеринку! Это было бы нечестно. Это как я если бы я пытался пить с женой. Меня обошли бы на круг…

(В этот момент Конни опустила журнал и они обменялись парой слов по-испански…)

— Но как вы уживаетесь друг с другом? Очевидно, вы разные личности…
— Нормально. Мы разные, но если вы посмотрите на наши отношения сейчас с Ральфом, они вполне нормальные. У меня не было проблем с Кими, но, к примеру, в начале года, когда ему все давалось легче, чем мне, отношения были более расслабленные. Теперь, когда я становлюсь быстрее и быстрее, ситуация немного меняется. Но мы ладим действительно хорошо.

— Лучше иметь быстрого напарника? Например, когда Ральф был травмирован, ты не…
— Всегда хорошо иметь быстрого парня рядом, поскольку это заставляет тебя активно работать, и заставляет извлекать максимум из машины все время.

— Что ты думаешь о борьбе Алонсо и Райкконена в этом году – хорошо ли это для Ф1?
— В этом сезоне чемпионат был другим, но для Алонсо, если честно, это была прямая дорога. Мы были быстры, но Алонсо был намного быстрее в начале года, и здесь он достиг преимущества.

— Тебя забавляло, что Михаэль Шумахер испытывал проблемы?
— Я не думаю, что он боролся с проблемами, думаю, это было возвращение к реальности. Люди превозносили Михаэля очень высоко, его совершенство пилотажа и подготовки, и все прочее дерьмо в прессе. На это надо смотреть в целом. У тебя хорошая машина, хороший пакет, ты побеждаешь. Если этого нет, ты не побеждаешь – все просто в этом спорте.

— Но он человек…
— Он такой же человек, как все остальные. Он хорош – я не могу сказать, что он не в порядке, я думаю, он замечательный гонщик. Думаю, что команда Ferrari проделала блестящую работу в последние несколько лет. Но люди забыли, что для победы нужна команда. Все думали, что это Михаэль, только Михаэль. И что же произошло – Михаэль в этом году заснул? Дело в том, что в последние несколько лет у него были лучшие шины, чем у нас.

— Ты упомянул команду. Насколько хорош McLaren, после сезона, в котором ты с ними познакомился?
— Думаю, что Williams была замечательной командой, когда я там был, и у нас были хорошие времена. Здесь совсем другая команда, по-другому ведет дела, но она тоже замечательна. Я провел здесь хорошее время, и чем больше я здесь нахожусь, тем больше нравится.

— Есть какие-то мысли по поводу следующего сезона и двигателя V8?
— Думаю, будет мало мощности. Одна из вещей, когда я пришел в Формулу-1 пять лет назад, была нехватка мощности двигателя Ф1. У нас на 100 л.с. больше, чем тогда, когда я пришел, но Боже мой, это было чих-пых-пых на прямой. В Champcar у нас в тот момент были двигатели мощнее.

Перевод © Montoya.Ru