История автоспорта: Норман Грэм Хилл

Гонщик
Текст: Сирил Постхумус

В отличие от Фанхио и Караччиолы, в подростковом возрасте Грэм Хилл не увлекался автоспортом. На самом деле он о нем даже и не думал, несмотря на то, что в Хемпстеде по соседству с ним жил Эдгар Фронтерас, гонщик и антрепренер для ОМ и Maserati.

Для того чтобы добиться всего, чего за свою 21-летнюю карьеру достиг Грэм Хилл, нужно обладать чем-то особым, и все же у него не было врожденного таланта Фанхио, Мосса, Кларка или Стюарта. Свои победы Грэм зарабатывал тяжким трудом. Упрямство, фанатичная преданность своему делу, мужество и любовь к технике помогли ему достичь самой вершины. Если это не гениальность, то, во всяком случае, что-то к ней очень близкое.

Его отец был брокером на бирже и молодой Норман Г. Хилл вполне мог пойти по его стопам, лишив тем самым автоспорт одного из ярчайших представителей. Но хотя в 23 года Грэм еще не решил чем будет заниматься в будущем, такой сидячий образ жизни его абсолютно точно не привлекал. Пятилетнее ученичество с 1946-го по 1951-й год в фирме «С. Смит и сыновья» (знаменитой инструментальной конторе) выявило в молодом Хилле очевидную тягу к технике, а два года в Королевском Флоте позволили ей развиться. Старшина Н.Г. Хилл очень многое узнал о двигателях, правда, пока о несколько иных двигателях — 20.000-сильных турбинах.

Вернувшись на гражданку, Грэм очень смутно представлял как будет зарабатывать себе на жизнь, но зато в своих увлечениях он замечательно разобрался. Еще во время работы на Смитов он ездил на двух мотоциклах (350-кубовом MAC Velocette с верхним распредвалом 1936 года выпуска и 500-кубовом Matchless 1949-го года выпуска) и даже пробовал свои силы в мотокроссе. В одном из соревнований он занял 3-е место и именно на мотоцикле попал в свою первую серьезную аварию, налетев в тумане на машину с негоревшими габаритными огнями. Три месяца пролежал он в больнице со сломанным бедром и в результате посредственного лечения выписался оттуда со ставшими впоследствии знаменитыми кривыми ногами.

Без сомнений, его любимым видом спорта была в те времена гребля. Ему нравился вызов, который она бросала, он любил командную работу, которая была для нее необходима. Грэм сидел на веслах восьмерки «Ориоль» (Хаммерсмитского гребного клуба) на Темзе еще до того как он приехал туда по службе. А когда его часть была расквартирована в Портсмуте, он вступил в клуб «Южное море». Переехав в Четэм, он записался в «Лондонское общество гребли», базировавшееся у моста Патни. Именно там он впервые нацепил синюю оксфордскую кепку с вертикальными белыми полосками, чей рисунок перекочевал впоследствии на его шлем.

«Лондонское общество гребли» отнимало у него все свободное время, потому что тренировки на реке проводились после работы каждый день, в том числе и по субботам с воскресеньями. Шла подготовка к разным регатам и к кубку Хенли. «Это замечательный вид спорта, — говорит Грэм, — он воспитывает самодисциплину, развивает как физически, так и умственно. Когда ты работаешь в одной упряжке с семерыми парнями, выкладывающимися до последнего в попытках идти быстрее, все тренировки оправдываются. Чтобы заниматься этим неделю за неделей требуется железная воля.»

Гребля не только позволила Грэму стать сильным человеком с широченными плечами и отточенной реакцией, но и помогла ему найти жену. Бетти Полин Шабрук жила в Лондоне, в районе Хитер Грин. Впервые они встретились в «Ориоле» в 1950-м году во время регаты в Хаммесмите. Грэм тогда получил рождественский отпуск и уехал из части. Вскоре Бетти вступила в женский гребной клуб «Стюарт» и неплохо зарекомендовала себя в одиночках, двойках, четверках и восьмерках. Она была пятым номером в клубном экипаже-восьмерке, когда в 1951-м году в Амстердаме их команда одержала победу на Чемпионате Европы, став первым британским коллективом, выигравшим международный турнир после войны.

Вскоре Грэм и Бетти стали вместе гулять. А потом и выезжать, потому что в 53-м Грэм купил свой первый автомобиль — Morris Eight 1934-го года выпуска. Он обошелся ему в 110 фунтов, которые пришлось занять у родителей.

Однажды, когда Грэм еще работал у Смитов, в разговоре с сослуживцами речь зашла об автоспорте и один из коллег привлек его внимание к рекламному объявлению в журнале «Autosport». Некое общество с весьма амбициозным названием «Всеобщий Клуб Автомобильных Гонок» предлагало всем желающим попробовать свои силы за рулем 500-кубового Cooper’а в Брэндс Хэтче по цене 5 шиллингов за круг. Грэм заинтересовался и одним прекрасным сентябрьским днем 1953-го года на своем стареньком Morris’е отправился в Брэндс Хэтч навстречу своей судьбе.

С трудом втиснув свои 3 фута 1 дюйм в крохотную кабину одного и единственного учебного автомобиля Mark 4 Cooper-JAP, Грэм проехал четыре круга (больше он себе позволить не мог) и получил при этом огромное удовольствие. Теперь он хотел не просто «ездить» на этом автомобиле, он хотел «гоняться» на нем. Он предложил владельцу ВКАГ свои услуги в качестве механика, бесплатно. Отказаться тому было едва ли возможно — бедному Cooper’у приходилось несладко, так что Грэму было дозволено заниматься его измученными механизмами в гараже в Кенсингтоне. Он появлялся там почти каждый вечер.

Надежды Хилла на испытательные заезды в Брэндсе были разбиты, когда ВКАГ внезапно был закрыт. Однако если Грэм Хилл что-то решил, остановить его было невозможно, в чем его будущие соперники неоднократно смогут убедиться. Вскоре он нашел себе нового «нанимателя», человека по фамилии Уэллер, который жил в Уэстерэме, графство Кент. У него было две гоночных «пятисотки»: Cooper и Kieft, которые составляли базу новоорганизованного «Первого Автогоночного Клуба», работавшего примерно на тех же принципах как и ВКАГ, с Хиллом в роли единственного инженера по содержанию техники, все так же неоплачиваемого и с нетерпением ждущего своего первого старта.

Теперь Грэму приходилось бороться с другими проблемами. От Смитов он ушел в начале 1954-го года, потом его Morris после аварии отправился на свалку. А затем произошел первый прорыв — Уэллер решил повысить Грэма в должности и сделать его механиком-инструктором (без оплаты) и согласился, что для повышения квалификации некоторый гоночный опыт ему не помешает! Так что в программке Пасхальной гонки в Брэндс Хэтч в 1954-м среди прочих участников значился некий Н.Г. Хилл (Cooper Mk-4).

В соревновании принимали участие многие Брэндсовские знаменитости: Стюарт Льюис-Эванс, Кен Тиррелл, Джордж Уиккэн, Айвор Бьюэб и Джим Расселл. Будучи новичком, Грэм участвовал в «младшей» гонке, состоявшей из трех заездов по семь кругов и десятикругового финала. Перечитывая свой репортаж о той гонке в Autosport’е, я понимаю, что в качестве искателя талантов я далеко не Кен Тиррелл. Никому не известный Грэм Хилл во втором заезде принял старт из первого ряда и финишировал вторым, следом за новеньким Martin-Norton У.Х.Лоу, а в финале, по моим же собственным словам, «за третье место шла отчаянная борьба между Staride Р.А. Андерсона и старым, но быстрым Cooper’ом Н.Г. Хилла, которого Андерсон догнал лишь на последнем круге.» Теперь я задаюсь вопросом: кто же был быстрым, автомобиль или тот, кто в нем сидел?

Через две недели Грэм во второй раз принял участие в гонке, на этот раз за рулем уэллеровского Kieft’а, но его усилия в борьбе за 2-е место пошли прахом, после того как у автомобиля отказал мотор. Эти ранние свидетельства таланта Хилла остались полностью незамеченными. Одним из пребывающих в счастливом неведении об опытах Грэма был его собственный отец, твердо убежденный, что его сын все еще работает у Смитов. «Мама была добра и никогда меня не выдавала,» — вспоминает Грэм. Однако следующей целью за стартом в соревновании является победа в нем, и тут Хиллу с его растущими амбициями пришлось повременить. Уэллер позволил ему стартовать еще два или три раза (Грэм заработал одно третье место), а затем на бирже труда было аннулировано пособие по безработице, которое он получал после ухода от Смитов.

На последние деньги он добрался в Брэндс Хэтч на августовскую гонку «Бэнк Холидэй», нашел там Уэллера и попытался убедить его назначить ему жалование, но тот на уговоры не поддался. Глубоко разочарованный, Грэм искал кого-нибудь кто подвез бы его обратно и Судьба ниспослала ему Колина Чепмэна, чья многообещающая фирма под названием Lotus базировалась тогда в старой конюшне в Хорнси, Лондон. Колин пережил особенно утомительный уик-энд, приняв участие в гонках в Нюрбурге, Брэндсе и Кристал Пэлэсе за рулем своего знаменитого Mk8SAR5.

Это не только свидетельствовало о преданности Чепмена своему делу, но и дало обильную пищу для беседы в транспортере Lotus’а (дряхлом фургоне для перевозки мебели), а такие разговоры были для Грэма столь же питательны как обед, которым Колин и Майк Костин накормили его по дороге домой. Судьба начинала улыбаться Хиллу. Когда они добрались до Хорнси пред ними предстал Lotus-MG Mk6 Питера Гэммона, очень успешного гонщика-любителя. После переворота в Брэндс Хэтче автомобиль был жестоко изувечен и Грэм предложил свои услуги по его восстановлению, ведь у механиков Lotus’а и так было полно работы. Колин нанял его за 1 фунт в день.

Это было время Lotus’ов 6,7 и 8. На них устанавливались двигатели MG, Ford и первый 1100-кубовый Coventry Climax. Одной из задач Грэма была адаптация коробки передач Austin A30 к шасси с новым Climax’ом для пилота-любителя Дикки Стида. Грэм согласился отправиться в качестве механика вместе со Стидом в Монлери на гонку «Coupe du Saton». Для него это было первое соревнование на континенте и Lotus провалились. Тренировки прошли хорошо, но на разогревочном круге сломался один из рычагов рулевого управления и раздосадованный Стид уехал домой. Грэм остался в Париже ждать запасные части для машины. Однако это его вовсе не огорчало, потому что он проводил время в знаменитом «Английском Баре» Фреда Пэйна и общался там с различными интересными представителями мира автоспорта. Доброжелательная обстановка, царящая в подобных местах, помогла Грэму начать свою знаменитую серию визитов в клуб «Рулевое колесо» в Мэйфэйр. Я тоже постоянно бывал там с целью сбора всяких слухов и сплетен для Autosport’а и таким образом узнал крупного парня с лицом гвардейца и аккуратно постриженными усами.

В начале 1955-го года Грэм сообщил мне, что уезжает в Агадир, Морокко, где будет работать с Jaguar’ом XK-120 Дэнни Маргиля. Он согласился написать отчет для Autosport’а и сделать несколько фотографий. Из Африки он прислал мне подробный репортаж об Агадирской гонке, где Маргиль пришел на финиш 7-м, и вместе с ним отличные снимки, один из которых был вынесен на обложку.

В следующем году Грэм получил возможность стартовать в одной из гонок свободной формулы и вылетел там с трассы. «А как же еще можно определить, когда ты идешь слишком быстро?» — сказал он, защищаясь. В Спа и Бари Грэм был механиком Маргиля, а потом они уплыли на Сардинию для того, чтобы принять старт в фантастической 250-мильной гонке на Приз Сардинии. Нужно было пересечь весь остров и после двухчасового перерыва отправляться в обратный путь.

В августе Грэм и Бетти собирались пожениться и поэтому найти настоящую работу было просто необходимо. В Lotus’е Грэм получал 9 фунтов в неделю, а Бетти продолжала работать секретаршей. То, что их свадебное путешествие на южное побережье по времени совпало с девятичасовой гонкой в Гудвуде было, конечно, чистой случайностью. Грэм был резервным гонщиком Team Lotus (первый вызов в «профессионалы»), но в общем-то он им не был по-настоящему нужен. Колин находил чем его занять в мастерских, хотя постоянные намеки Грэма не давали ему забыть об устремлениях последнего.

Колин предоставил Хиллу шанс в апреле 1956-го, вооружив его Lotus’ом XI с 1100-кубовым Climax’ом. Соревнование проходило (где же еще?) в Брэндс Хэтч и Грэм выиграл первую гонку дня, финишировал вторым во второй и побил рекорд круга, установленный самим Чепмэном для полуторалитровых моторов при том, что его мотор имел объем в 1100 см3! Для чемпионата, организованного Autosport’ом, Колин разрешил Грэму построить еще один XI под 1172-кубовый Ford. Грэм приобрел полезный опыт, но технические неполадки не дали ему возможности показать хорошие результаты.

В 57-м все завертелось. Будучи главным конструктором команды, он имел что предложить владельцам шасси Lotus и многие из них предоставляли ему свои автомобили. Он занял несколько первых мест, наиболее значительным из которых был успех в 1100-кубовом классе на гонке на Приз Британской Империи в Аултон Парке. Его путь совпал с путем Lotus’а через Формулу 2 до самой Ф1. Однако первые одноместные болиды Чепмэна при всей их скорости были хрупкими. Ближе всего к победе в гонке Ф2 Грэм подобрался на соревновании в Гудвуде осенью 57-го года, когда на последнем круге он обогнал Cooper Брэбэма, после чего в последнем повороте, пустив машину в сильный занос, Джек вернул себе лидерство.

Дебют Грэма в Гран При состоялся в мае 1958-го года в Монако, почти через четыре года после его первой гонки. Первая победа была им завоевана четыре года спустя в Зандфорте в 1962-м за рулем BRM. Это был золотой год для Хилла и его болельщиков, хотя мы впадали по этому поводу в эйфорию намного сильнее, чем сам Грэм. Именно в том году Альфред Оуэн выдвинул свой известный ультиматум: или BRM побеждает, или… Но Хилла и нового управляющего команды, Тони Радда, совсем не нужно было подгонять, да и новый BRM с расположенным сзади полуторалитровым V8 выглядел многообещающе.

Год начался с типичного для BRM невезения: Грэм выиграл свой заезд на ГП Брюсселя, но из финала его дисквалифицировали за старт с толчка. Затем в Снеттертоне в гонке на приз Ломбанка соперники в лице дуэта Джим Кларк-Lotus оказались слишком сильны. И все же в Гудвуде во время розыгрыша Приза Гловера все сложилось как надо и BRM с характерными выхлопными трубами одержал замечательную победу, хотя, конечно, ужасная авария Мосса сразу омрачила успех. В Эйнтри верх снова взял Кларк, но в Сильверстоуне на гонке «Интернешнл Трофи» Грэм сделал сенсацию. Маленький шотландец хорошо стартовал, но Хилл без устали преследовал его, совершенно неожиданно догнал и в последнем повороте последнего круга вырвался вперед за считанные метры до финиша.

После этого пошли гонки уже идущие в зачет Чемпионата Мира. Удача улыбалась BRM и Lotus’у в равной степени. Грэм выиграл Гран При Нидерландов, Германии и Италии, а Джим победил в Бельгии, Великобритании и США, так что заключительный этап в Южной Африке обещал волнующую борьбу. Маленький Джим вел Большого Грэма, пока из-за выпавшего болта из мотора не вытекло все масло, после чего Хилл выиграл гонку и стал Чемпионом.

Чего добился Грэм после этого хорошо известно. Еще одна победа в Чемпионате в 1968-м, на этот раз на Lotus’е 49, пять побед на ГП Монако, три на ГП США, четырнадцать побед в зачетных гонках в целом, незабываемая победа в Инди 500 в 66-м на Mecom Lola, победа с первой попытки, и триумф в Ле-Мане в 72-м вместе с Пескароло на одной из красивых, пронзительно визжащих Matra V12.

Он принял участие в 176-ти зачетных Гран При — на 125 больше чем Фанхио и на 50 больше чем Брэбэм. «Невозможно провести гонку и не узнать при этом чего-то нового,» — сказал он мне в своей мастерской в Хэнворте перед отъездом в Лонг-Бич на гонку Ф5000. А вы только подумайте о сотнях гонок, проведенных им в самых разных менее значительных категориях по всему земному шару: в свободной формуле, Формуле 2, гонках кузовных машин, гонках на выносливость и гонках спортпрототипов. Он выиграл в Аултон Парке в 1961, принеся первую победу автомобилю Jaguar E-Type, выиграл «1000 километров Парижа» и «12 часов Реймса» за рулем Ferrari вместе со своим другом, Иоаккимом Боннье в 64-м, выиграл два «Турист Трофи» в Гудвуде в 1963-м и 64-м, выиграл гонки в Альби, Тракстоне, Снеттертоне и Монце в Ф2, причем в 1972-м, когда он победил в Италии местные болельщики называли его il vecchio lupo (старый волк), как в свое время они окрестили Нуволари. Кроме того, были еще победы в ГП Австралии в 66-м и ГП Новой Зеландии в 65-м и 66-м. Почти 700 гонок в по крайней мере 20 странах позволили Хиллу приобрести колоссальный опыт.

Иногда Грэм принимал участие в ралли, например в Монте-Карло, RAC и, совсем недавно, в Avon Tour of Britain.

Cреди автомобилей которыми он управлял были болиды Формулы-1: Lotus, BRM, Brabham, Embassy Shadow, Lola и Hill, а также разные раритеты вроде полноприводного Ferguson’а, двух турбинных Rover-BRM, семилитрового Ford GT Mk-2 и построенной Микки Томпсоном похожей на черепаху машины гонок Инди с крохотными колесами. Многие ли помнят теперь, что в 1960 и 61 годах он был заводским гонщиком Porsche?

Если бы от него не отвернулась удача, Грэм вполне мог стать единственным пилотом, одержавшим победу в Чемпионате Мира, Индианаполисе 500, Ле-Мане и Тарга Флорио. В 1961-м году они со Стирлингом Моссом уже имели победу в кармане, когда у их двухлитрового Porsche RS61 сломалась корончатая шестерня. Это произошло за семь километров до финиша.

Его самым большим разочарованием стал ГП Великобритании в Сильверстоуне в 1960-м, когда он едва не одержал победу в первом заднемоторном 2,5-литровом BRM. Он установил лучшее время прохождения круга и всего за шесть кругов до финиша достал Ferrari фон Трипса и Фила Хилла, которых собирался обойти на круг. «Я чувствовал, что начинаю терять тормоза — из них вытекала жидкость. Я догнал Хилла и подумал: «Пора.» Моя скорость оказалась слишком высокой и я потерял контроль.» Я сказал, что чуть не заплакал когда он вылетел в Копс. «Я тоже,» — мрачно ответил Грэм.

Только перед ГП Великобритании ’75 он наконец решил повесить шлем на гвоздь и присоединиться к компании Купера, Чепмэна, Брэбэма, МакЛарена, Сертиза, Герни и Тиррелла, превратившись, как и они, из гонщика в конструктора. Многие из нас уже давно хотели, чтобы он пошел по этому пути, но он всегда говорил, что до тех пор, пока получает удовольствие от гонок он не бросит руль. Его значимость как старейшины английского автоспорта трудно было переоценить, но его скорость неумолимо падала и он редко получал возможность управлять хорошей машиной с хорошим мотором. И все же стальная воля, приведшая его в автогонки не позволяла ему все бросить, хотя было очень грустно видеть как двукратный Чемпион Мира стартует из хвоста стартового поля.

Ушел последний пилот, когда-либо гонявшийся на переднемоторных машинах Ф1 и сражавшийся с Фанхио. Мир гонок навсегда запомнит Грэма Хилла как человека, всего добившегося исключительно благодаря целеустремленности и тяжелому труду. Пусть мы и не увидим больше знаменитого синего шлема с белыми полосками, Грэм остался с нами, и если автомобиль Hill будет отличаться теми же качествами, что Хилл человек, до первой победы, пожалуй, недалеко.

Человек
Текст: Роб Уокер

Я могу написать книгу о Грэме Хилле. Он очень разносторонний человек, хотя я знаю, что он в обычной своей шутливой манере скажет, что самая важная из его сторон ото всех скрыта. Я не буду говорить о его достижениях — это в компетенции историков. Я просто расскажу о человеке, о своем друге.

Я познакомился с ним 17 или 18 лет назад, когда он вышел на сцену Гран При. Мои первые воспоминания о нем относятся к Монако. Мой тогдашний партнер, Джек Дарлакер, крупный брокер, пригласил Бетти и Грэма поплавать в бассейне нашего отеля, Кап Эстель. Джек знал Грэма, потому что был знаком с его отцом, который также работал на бирже. У нас было великолепное настроение, ведь Морис Трентиньян только что принес нашей команде победу в ГП Монако. Вскоре выяснилось, что Грэм потрясающе остроумный человек и мы буквально заходились от смеха. В те дни он обычно рассказывал всякие забавные истории, притворяясь, что крепко держится за абсурдно маленький руль своего Lotus’а.

Грэм всегда был душой самых разных вечеринок и импровизированных концертов. Можно было предсказать, что если после гонки он сразу уезжал, то вечеринка непременно провалится. Однажды в зандфоортском отеле «Був» Грэм вел конгу 40 кругов вокруг дансинга и, в конце концов, увел всех в море.

Когда дело касается гонок он абсолютно серьезен. Человек, посмевший отвлечь Грэма за час до старта от изучения записей и пометок, сделанных им в прошлом, и от планирования стратегии, будет проклят навеки. Грэм, несмотря на свою беззлобность не очень жалует дураков. Охотник за автографами, сующий ему свой блокнот в момент обсуждения поведения автомобиля, услышит в ответ: «Разве вы не видите, что я занят?»

Грэм превосходно произносит речи, хотя терпеть не может это делать. Они становятся все смешнее и смешнее. В них полно разных намеков, причем довольно жестоких, если уж на то пошло, но на Грэма никто не обижается. Профессиональные произносители тостов Лондона каждый год вручают приз автору лучшей речи в городе и, кажется, четыре года назад этот приз достался Грэму. Для гонщика это высочайшая похвала, ведь среди соперников были члены королевской семьи, лорд мэр, премьер-министр, политические деятели и наиболее значительные бизнесмены.

Грэм часто появлялся на телевидении и его приглашают на передачи во многих странах мира. Естественно он очень популярен среди девушек. Однако его очень раздражает, когда люди просят у него автограф, говоря: «Я видел Вас вчера по телевизору.» По мнению Грэма его роспись имеет ценность как роспись гонщика, а не телезвезды.

Грэм чувствует себя одинаково свободно и в резиденции коронованных особ, и в клубе для мальчиков в лондонском Ист-Энде. Он обедает с принцем Ренье и принцессой Грэйс в их дворце в Монако, выезжает пострелять с членами королевской семьи. Мне известна замечательная история о том, как он посетил Королеву в Бэкингемском Дворце: выглянув в окно, Хилл спросил: «Что это за птицы?». «Это фламинго,» — ответила Ее Величество. «Но, по-моему, они розовые,» — продолжил Грэм. «Да, такими они и должны быть,» — сказала Королева. «Слава Богу, — сказал Грэм. — А я то гадал, то ли глаза у меня шалят, то ли окна у Вас такие.» Ее Величество продолжала: «Чарльз говорит мне, что их кормят креветками и черным хлебом для того, чтобы они сохраняли цвет, но может быть он морочит мне голову.» Сам Хилл никогда не упоминает о том, что встречался с монархами — ему не надо искусственно добавлять себе важности.

Как только у Хилла выдается свободная минута, он спешит в детский клуб в Ист-Энде. Грэм различными способами сумел найти для него деньги и на его глазах он превратился в счастливое и успешное сообщество. Нет ничего, что бы мальчишки любили больше чем настольный теннис против Грэма, а уж победить его было бы пределом мечтаний, что, впрочем, маловероятно. После своей аварии Хилл объединил всех водителей-инвалидов и начал кампанию за предоставление им более безопасных дорожных автомобилей, вынеся эту проблему на рассмотрение Палаты Лордов. Благодаря усилиям Грэма вскоре Верховный Суд рассмотрит дело о безопасности этих транспортных средств. Если Грэм считает, что решение какого-либо вопроса может помочь стране, он звонит Премьер-министру и уважение к нему настолько велико, что его соединяют с Премьером напрямую.

Грэм — очень скромный и принципиальный человек, он никому не таит зла, никогда не завидует. Мы с женой можем с легким сердцем доверить ему наши секреты. Я не раз рассказывал ему свежайшие, по моему мнению, новости. Грэм всегда внимательно слушает, а после того как я заканчиваю говорит: «Да, я слышал об этом,» — и после этого выясняется, что он получил информацию из первых рук.

Однажды я прилетел в Новую Зеландию из Австралии, чтобы посмотреть как Грэм будет выступать в Кристчерче на этапе Тасманского первенства. Мне только что намекнули, что кое-какие акции вот-вот очень сильно вырастут в стоимости и я рассказал об этом Хиллу. Он купил их на 10.000 фунтов, но они, как это всегда бывает с акциями, превратились в ничто. Грэм не винил меня, он даже не упомянул больше ни разу об этом деле. Примерно тогда же я сказал ему, что жить в Австралии, на мой взгляд, было бы неплохо, но Хилл, который любит Англию и никогда ее не оставит, сказал: «Знаешь, когда ты приезжаешь в такие места может показаться что это и вправду так, но, возвращаясь домой, понимаешь — лучше Англии места нет.»

Хилл обладает неиссякаемой энергией. День для него начинается в восемь, а домой он частенько попадает только в 4 утра, а потом может улететь куда-нибудь на Гран При Монако. Он не любит рано ложиться спать и редко добирается до постели раньше полуночи. Он обожает семью, но является приверженцем строгой дисциплины и ожидает немедленного повиновения. Даже его жене, Бетти приходится ступать осторожно. Как-то раз Грэм попросил подать ему что-то из багажника. Бетти дала мне ключи, я достал нужную Грэму вещь и захлопнул крышку, забыв их оттуда вынуть. Грэм попросил ему их вернуть и все выяснилось. «Слава Богу, что это не я,» — сказала Бетти. Грэм страдал молча, осознав, что от меня следовало ожидать чего-то подобного.

Мы все шутили насчет «Нехилых Авиалиний» и о том, как Грэм прокладывает курс по сгибам карты. На самом деле он превосходный пилот и я бы полетел с ним куда угодно. Однажды, вылетев из Германии, мы приземлились в Саутэнде при видимости на 350 футах. Мы были единственными, кто совершил посадку за целый день.

Грэм всегда был известен бесконечным мужеством, решимостью и силой воли. Я не буду распространяться о его фантастической борьбе за здоровье после ужасной аварии в Уоткинс Глене, все про это и так прекрасно знают. Но именно тогда ему пришлось до конца использовать те три качества. На той гонке в Южной Африке ему приходилось терпеть сильнейшие боли. У меня до сих пор хранится письмо, написанное выдающимся хирургом, лечившим его. В нем говорится, что при нормальных условиях Грэм не смог бы управлять обычным автомобилем до апреля, а гоночным — до октября. Первого марта он уже вышел на старт, правда его нельзя назвать нормальным человеком (а если он нормален, то я бы тоже хотел!). Я никогда не забуду как его усаживали в мой Lotus 49С в Кьялами, это был его первый выезд после Глена. Я все думал, ну как это он может лететь по прямой со скоростью 175 миль в час, а потом вытормаживать перед шпилькой. В тот день шестичасовые новости в Англии были прерваны и диктор сказал: «А вот новость, которую мы все ждали: Грэм Хилл на ГП ЮАР финишировал 6-м.»

Я рад, что он закончил свою карьеру гонщика и еще многие годы будет с нами целым и невредимым. С некоторых пор я стал замечать, что искорка в его глазах потускнела. Видимо быть одновременно конструктором, заявителем, менеджером и гонщиком — это слишком тяжело. С уходом Грэма и Майка Хэйлвуда автоспорт лишился двух последних своих ярчайших характеров. Сколько раз мы весело проводили время вместе, сколько сыграли яростных матчей в гольф, которые я психологически проигрывал еще до первого удара по мячу! Приятно знать, что впереди нас ждет еще немало таких встреч и что если мне для репортажа потребуется хорошая цитата мне есть где ее взять, пусть она и будет немного резкой.

© Copyright Road & Track, January 1976
v.27, № 5. pp.94-97
Перевод: Максим Куваев, Красноярск
Набор: Дмитрий Михалюк, Санкт-Петербург
Прислал: Александр Кульчицкий, Санкт-Петербург
Последняя правка: 07.06.05