Турбоэра & Монтислово

Даром что Австралию прозвали Зеленым континентом, но она далеко и русскоязычного населения в тех краях пока немного, поэтому хоть там обошлось без зеленых человечков и ничто не помешало начать долгожданный сезон Формулы-1. Который, тем не менее, также породил немало недовольных из числа местной прессы.

Насколько помнится, дружелюбная ко всем, кроме нелегальных эмигрантов, Австралия и в плане автогонок всегда обходилась без каких-либо скандалов, присущих многим другим этапам – последнее, что вспоминается, это был штраф Люсе за попытки повыпендриваться на дорогах общего пользования. Ему, кстати, и в этот раз досталось – когда на пятничных заездах его Мерседес испустил свой звездный дух, мартыш потопал было обратно в паддок, однако на входе у него потребовали предъявить пропуск, хотя уж его-то спутать с другими гонщиками невозможно.

Так вот, в кои-то веки, но этап в Мельбурне прошел с некоторым дымком. Во-первых, как уже хорошо известно, австралийская пресса три дня приглядывалась, прислушивалась и принюхивалась к новорожденным революционным болидам, ощущая в себе нешуточную ответственность первооткрывателей.
Результаты всестороннего анализа новых машин повергли австралийцев в бурное негодование, что на самом деле неудивительно. Ведь на далеком континенте чувство стиля и тяга к большим мощным моторам исторически развиты настолько, что их Холдены уже который год отвозятся в Штаты, где продаются как самые крутые модели Шевроле. Особенно их тамошние копы привечают, будучи привыкшими к старым добрым дорожным дредноутам, искусство создания которых в Штатах, кажись, утеряно.
Посему нынешние ухищрения в носовой части болидов, вкупе со звуками, доносящимися из их задней части, да помноженные на не самую захватывающую гонку в исполнении этих сооружений подвигли австралийцев к выражениям, от которых даже привыкшие ко многому кенгуру стыдливо прячутся в собственный карман.
Наиболее вежливой оказалась газета The Age, которую только и рискуют цитировать. Ее обозреватель Марк Фогерти описал звук машин как ужасный, гонку усыпляющей, весь спектакль жалким, а общее состояние Формулы-1 глубоко болезненным. Призвав в итоге ФИА срочно перечитать всю ту ботву, что они понаписали за зиму и вернуть машинам дух автогонок заместо нынешней эстетической трагедии. Единственным светлым моментом уик-энда Марк назвал неожиданное второе место Риккьярдо. То есть все это он написал еще «до». Когда случилось «после», цитировать перестали даже его.

Ну и ладно. Гонка действительно вышла не самой яркой, да и погода в Мельбурне случается получше, но все-таки сезон стартовал и этому надо радоваться. И извлекать первые уроки. Общеизвестно, что этап в Мельбурне, будучи самым первым, не является показательным, и победа в нем это вам еще не чемпионский титул. За исключением, правда, Уильямса и МакЛарена в девяностых, Феррари и Рэд Булла в двухтысячных. Но раз принято не считать показательным, мы и не будем. Тем более что начинать сезон с представления Росберга в качестве будущего чемпиона, это как-то совсем депрессивно получается, мало нам турбозвуков.
К тому же, предсказания это дело такое, скользкое. Аккурат здесь, в старом добром 1996 году, самую первую гонку в истории Мельбурна выиграл Дэймон Хилл. На что известный мастер словесности Эдичка Ирвайн разразился следующей тирадой: «Он просто недостаточно хорош для завоевания титула. Я не верю, что у Хилла есть тот стержень, который позволит ему этого добиться. Вы только посмотрите на него. В Австралии Жак просто похоронил Дэймона. Честно говоря, Вильнев выставил Хилла идиотом, он буквально ездил вокруг него кругами, хотя это была его первая гонка, а Дэймон тут пыхтит уже много лет».
Поскольку ровно в тот год Хилл непоказательно стал чемпионом, не будем переходить на личности, так сказать, а взглянем в общем на Первую гонку Эпохи новых глупостей от неутомимой ФИА.

Для простоты надобно сойтись на том, что первый этап показывает, кто как провел межсезонье. Однозначно веселее всех его провел Райкконен, чей не приходящий в сознание перфоманс мы все имели удовольствие лицезреть в течении всего уик-энда. Мама, я вернулся. Интересно, а сколько притом Кими отжал у макаронников на этот раз?
Хотя официально, конечно, в слабеньком результате виноваты неправильные пчелы, то бишь шины. Недостаточно резиновые, однако. Да, еще тормоза плохо тормозили – они же теперь по проводам управляются, вот видать и провисли где-то провода эти. Хотя что такое на самом деле плохие тормоза, нам немедленно продемонстрировал Кобаяши, стоило тому дорваться до старта. Соскучился парень по гонкам – в крови бензин, в голове пусто.
Короче говоря, Кими от Мони недалеко падает – у того вообще полкарьеры в Наскаре прошло под знаменем то плохой управляемости, то вообще ее отсутствия, и ничего, уважаемый человек между прочим.
Однако расстраиваться не следует. Судя в целом по гонке в исполнении финна, которую ему в основном удавалось удерживать в пределах дорожного полотна, Кими находится на пути к выздоровлению и должен очухаться где-то недельки через три.
А вот напарник его есть пошлая зануда. В то время как Райкконен в пятницу самозабвенно баловался с кнопками на новом руле, вообще не обращая внимания на изгибы простирающейся перед страшноватым носом его жеребца трассы, Фернандо тщательно выходил из поворотов, искал точки открытия газа, следил за оборотами нового мотора и вообще занимался всяческой ботаникой, ради осознания тех зон, где машину можно поскорее улучшить. И ведь что-то действительно осознал. Тяжело с ним Райкконену придется в одной команде. Скучно ему с ним придется.

Зато другой финн у нас молодец. Быть может, по ходу гонки Боттас слишком уж отчаянно демонстрировал, что он не Сало, но парень уже навострился делать то, чему за два года так и не научился Грожан. То бишь обходить Кими без помощи радио. Да и машину тюкнул в стенку грамотно – ровно настолько, чтобы с одной стороны сохранить ее в том количестве, дабы добраться до боксов, а с другой отломать достаточно, чтоб весь пелетон смиренно ожидал его, плетясь за пейс-каром. Высший пилотаж. А главное, очков уже насыпалось столько, что Уильямс может вообще не выступать эти два года, и все равно сохранить стабильность результатов.
Экипаж пейс-кара, кстати, тоже молодцы – всю зиму машина где-то в гаражах пылилась, а как звонок прозвучал, так они тебе раз и на трассу, и все такие намытые, и даже аккумулятор не забыли зарядить. Не то что в прошлом году какие-то ненормальные на трассу на джипе выскочили, пугая низкосидящую молодежь.

Ну а вообще прошедшей гонкой по своему рады все, в отличии от австралийских организаторов, которые даже хотят подать в суд, осталось только решить, на кого и за что.
Радость же команд после их выступления на предсезонных тестах вполне объяснима. Первым делом потому, что несмотря на новые правила, до финиша смогло добраться немало машин. Это счастье объединило сразу несколько коллективов, но помимо этого есть и отдельные поводы для празднования.
Например, Катэрхем, который на тестах традиционно стеснялся слишком уж часто появляться на трассе, оттягивая до последнего издевательства журналистов, вполне доволен столкновением Кобаяши с Массой, которое доказывает, что их новая машина может в определенных условиях догнать даже нынешний Уильямс. В радиусе действия прошлогоднего Катерхэма были лишь жестко прикрепленные к чему-нибудь и оттого неподвижные объекты.
Почти точно перед началом сезона угадали и знатоки, называвшие Камуи Кобаяши «настоящей находкой» для такой молодой команды, как Катэрхем, и «пилотом с уникальным опытом». Нашел он пока только Уильямс, зато уникального опыту точно добавилось.
В общем, если и далее «молодая команда» не сбавит темп, то у нее есть шансы вмешаться в борьбу лидеров. Или под обещание не вмешиваться основательно развести их на денег.

В МакЛарене Гран При Австралии вскрыл мощнейшую гармонию – там теперь один быстрый, другой умный, а третий опять лысый. Да и машина вышла прекрасной, насколько это позволяют правила. Но это у них часто бывает, а вот что она притом еще и едет, это в МакЛарене в последнее время удавалось редко. Не иначе как постепенное удаление сначала ушастого дарования, а потом и его высокопоставленного воздыхателя самым положительном образом сказалось на остальном коллективе.

То же самое можно подумать и про Мерседес. Чтобы машина наконец поехала, им пришлось лишиться таких светил, как Шумахер и Браун. Кто бы мог поверить в подобную ересь лет десять назад. А теперь Мерседес, еще недавно позоривший свое имя, едет в руках Росберга так, будто тот Феттель. Двадцать с лишним секунд преимущества над тогда еще законным Риккьярдо, который стараясь настичь Николая, едва не захлебнулся в потоках лившегося из баков топлива, как мы теперь все знаем благодаря вездесущим судьям, вечно сующим нос куда не просят. В общем, зрелище и так вполне себе жуткое, а еще хуже будет, если у его напарника перестанут отваливаться отдельно взятые цилиндры – как ни крути, Росберг-то больше красивый, чем гонщик, а вот Люся даром, что страшный, но тапку давит не в пример отчаяннее.
Пока же с Люсей руководство разобралось более-менее успешно. Как уже отмечалось, мартыш относится к настоящим гонщикам, в его понимании – если к обычным своим сходам тот научился относиться спокойно, то одновременный притом успех напарника приводит к победе черной зависти над светлой дружбой, и тут если рядом где свободный микрофон, то только держись. Потом вместо доводки машины неделю ходи объясняй, что он вовсе не это имел ввиду, а тот, который второй, на него вовсе не обиделся.
В этот раз Люсика угомонили профессионально быстро, пообещав, что впереди целых 18 этапов, и все эти противные коллеги по цеху тоже еще обязательно сойдут, и не раз, после чего Люсик наконец заснул со счастливой гримасой на физиономии.
Так что несмотря на лидерство в зачете пилотов, в долгосрочной перспективе на Росберга все-таки лучше не ставить.

Лотус счастлив как минимум в лице Грожана. «После тех тестов, что нам удались в межсезонье, мы даже не знали, на сколько кругов хватит машины. Я мечтал о 15-20, а в итоге проехал аж 45!», радуется французик. Во команда на гонку собралась! По его словам, за эти долгие круги они многое смогли понять о шасси, резине, расходе топлива, настройках мотора. И узнав теперь, какое это все дерьмо, у них просто нет другого выхода, кроме как быть на верном пути. Остается, правда, проблема с тормозами – понимание в этой области никак не посетит светлые головы, но с другой стороны, про это пусть окружающие переживают. Зря они, что ли, Мальдонадо брали.
Правда, что до самого Пастора, то он как-то совсем не запомнился в этот раз. Но это нормально – для адаптации к новой машине всегда требуется время. Прицел ведь заново настроить надо.

Безудержный, как на крымском референдуме, оптимизм царит нынче и в Мараше. Заполучив мотор аж самой марки Феррари, команда расслабилась и едва успела собрать машину к тестам. А что до ухода из команды главного конструктора Пэта Симондса, то тоже не беда – взамен ему заодно с мотором марашисты взяли к себе из Феррари некоего Луку Колаяни. А он, между прочим, возглавлял там пресс-службу Скудерии. Так что теперь вместо того, чтобы что-то реально делать, можно будет просто об этом красиво рассказывать. Популярный в России подход, между прочим.

Удачный выбор вышел у Торо Россо. С одной стороны, все довольны, что гонка в знаменитом теперь Сочи пройдет с участием «местных комплектующих». А с другой, Леша Попов Даню Квята любит вроде бы не очень сильно, так что первый опыт комментирования прошел без привычного затапливания слюнями комментаторской кабинки, отчего раньше бедная Наталья каждую гонку убегала гулять по пит-лейну или еще куда, покуда Попов отходил от очередного приступа памяти Петрова. Только бы еще сезон DTM хотя бы на чуть-чуть отложили.

А вот кто дал слабину опосля перерыва, так это заслуженная комментаторская команда ВВС. Проблему описал Дэвид Култхард – перед началом самого «технического» сезона в истории Ф1, ВВС неожиданно заменяет своего единственного технического эксперта Гэри Андерсона на трехкратного победителя Ле Мана Аллана МакНиша. Аллан наверно и впрямь большой знаток Ле Мана, но вот в Формуле-1 дяденька соображал неважно, даже когда сам там ездил – если судить по его тогдашним результатам. Посему Дэвид не сильно удивился комментарию Аллана на дисквалификацию Риккьярдо: «Да, это немного подпортит сегодня праздник в Рэд Булле». Конечно, по сравнению с остальной Австралией, реакция команды может сойти за легкое недоумение.

Однако настоящий праздник журналистики был не здесь, а вовсе даже там. Как уже сообщалось, сразу после завершения гонки в Австралии некий британский «Союзмультфильм» неожиданно решил показать картину «Легенды Формулы-1» с Палычем в единственной и неповторимой роли.
Понятно, что такой материал смотрели все, включая обитателей Международной космической станции, которая на это время даже перестала вращаться вокруг Земли, дабы не терять сигнал. И все же для тех, у кого от счастья заложило уши, кратенько осветим данную телепередачу.

Действие проходило в донельзя прекрасном Майами, причем Бич, где на каждом углу тенистые аллеи, искрящиеся пляжи и благоухающие забегаловки. Флорида это вам не колбаса австрийского трамвая.
Несмотря на это, на экране возник какой-то вполне латиноамериканского вида гараж, заваленный автозапчастями, посреди которого, демонстрируя преданность любимому делу, нас встречал Монти собственной персоной.
Выглядит Палыч хорошо. Под такое событие заботливая супруга нарядила легенду в довольно чистые шортики и маечку, и глядя на этого зайчика, с трудом верилось, что они с женой могут прилюдно жрать руками прямо из кастрюли.

Монти беседу начал солидно, с демонстрации своей коллекции моделей вертолетов и самолетов, которые в этом ангаре стоят целой шеренгой, на куда более почетном месте, чем все автогоночные экспонаты.
Некоторые из самолетиков по размеру превосходят самого Палыча, и при этом еще и летают. Палыч у нас, по правде, тоже иногда отправляется в полет, но низенько. Особенно Моня гордится двухметровой дурой, которая управляется с пульта и способна разгоняться до 200 миль в час – этого монстра легенда любит запускать в свободное время, которого у него очень много. Тайна Бермудского треугольника раскрыта?

Далее интервью все-таки коснулось основной работы колумбийского майамца – вдоль стены выставлены все станки, на которых приходилось пахать Палычу, от ранних картов до последнего болида Наскара, которые отдавались Моне на память. Чтоб ничто о нем не напоминало.
Интересно, что среди них нету ни одного МакЛарена – не иначе, в тот не очень удачный момент взбешенный Деннис готов был одарить Палыча только обломками с обочин Инди-06, и тот хорошо, что еще увернулся. А вот в Наскаре куда ширше душой – на стене висит любовно вырезанная боковина болида №42 – первой машины, которую Моня соизволил разбить в этом престижном классе автогонок.
Жаль, в гараже не оказалось той незадачливой аэросушилки, что Моня запалил как-то вечерком, но то, видать, местные пожарники не разрешили ее сюда ставить.

Полюбовавшись на выставку достижений, разговор наконец-то перешел непосредственно к Формуле-1, где мы в общем-то не узнали ничего нового – под то ли вопросы, то ли комплименты от седеющего дядечки с микрофоном, Монти с готовностью выдавал текст буквально со своей биографической страницы в Википедии, периодически разбавляя это неожиданно писклявыми смешками.

Так, самое светлое воспоминание о формульных временах у Палыча осталось с Бразилии-2001, где он поставил на уши всех, и после чего к нему стали относиться с уважением – особенно Ферстаппен, хотя и после, так сказать, отдельной беседы в кулуарах.
Самой неоднозначной гонкой в памяти оказалась Монца того же года, где его первая победа совпала с первым гран при после 9/11, посему такое достижение праздновать не получилось – как вспоминает Моня, бутылка с того подиума до сих пор стоит нетронутая где-то на кухне. В этом доме не живет Райкконен.

Но в целом первые годы в Уильямсе Палычу нравилось – Фрэнки был милым старичком, которого, если тот сильно надоедал, можно было просто куда-нибудь откатить, а Ральф оказался прекрасным напарником – он был очень быстрым, без устали прессинговал и навязывал борьбу и при этом все время оставался позади.
Единственными, кто вел себя странно, это были ребята из БМВ. Как сразу почувствовал Моня, вместо того, чтобы радоваться сотрудничеству с такой международно-признанной фигурой, эти недалекие немцы все мечтали о собственной команде. Так им и надо – могли бы вместе покорить мир, а вместо этого будут теперь бороться с Мерседесом Петрова.

На неизбежный вопрос, каким было его отношение к Шумахеру, Моня делает страшные глаза: «О, ну это парень в самом деле крут! Все его уважали. Я нет».
К счастью, тут журналист успел ввернуть, что интервью бралось еще аж до аварии Михаэля, поэтому подобные слова Мони надо расценивать не как кощунство, а как его обычную невоспитанность.

Запомнился Палычу и 2003 год, где безусловные триумфы смешивались с досадными неудачами. Дело в том, что в Формуле-1 есть идиотская манера всегда искать виноватых. То есть, какую бы лажу ты не натворил, отвалить безнаказанным получалось далеко не всегда, и это каждый раз оставляло неприятный осадок.
Зато машина в том году была чудо как хороша. После триумфа в Монако, где после финиша вся команда была вынуждена слушать по случайно включенному радио богатую палитру воплей Мони (а тот признается, что орал все, что приходило в голову), последовала невероятная победа в Гран При Германии, где из-за сломавшегося привода акселератора двигатель выдавал только 80% мощности, и все равно Моня победил с солидным отрывом. Как они с такой машиной в итоге продули Шумахеру, Монти и сейчас не прочь задумчиво почесать макушку.

С теплотой Палыч вспоминает и Гран При Франции того года, когда ему показалось, что команда работает на Ральфа, и подвернулся повод таких смачных матюгов в эфир сложить, что до сих пор душа радуется. Конечно, именно после этого отношения с командой необратимо изменились, но ведь что для той самой души только не сделаешь.
А вот в Индианаполисе, скучнеет лицом Моня, оказалось не столь радостно – скотина Барик тупо въехал мне в бок, и меня же за это и наказали. И потом всегда, стоило мне с ним где пересечься, всегда я был виноват, сразу. Такое отношение, это очень по-формульному и очень нечестно.

Но за окном светит солнышко, рядом шумит море, вечером придут друзья с дурью, поэтому Монти быстро возвращается в хорошее настроение, и болтая ножкой, делится тем, как они еще перед началом сезона-2004 втихаря подписали контракт с МакЛареном, буквально всех обманув.
«Об этом не знал никто, кроме папы и жены – от нее вообще ничего не скроешь. Но потом какая-то гнида слила тему Фрэнку», делится легенда.
«Зато далее», опять расплывается в улыбке Палыч, «наступили просто прекрасные времена. 2004 год был лучшим моим сезоном в Уильямсе».
«Постой, о прекрасный! Как лучшим? Ведь в том сезоне Феррари не давала никому продыха, и я думал, что 2003 год должен оказаться для вас самым успешным, ведь вы едва не завоевали титул», несколько ошарашен журналист.
«Да херня это все. Тут главное, все в команде знали, что я ухожу, что мы не боремся за титул, и всем было на все наплевать, и мы просто весело проводили время. Если бы все сезоны были такими, я бы остался в Уильямсе», снисходительно разъясняет правду жизни Палыч.

Следуя принципам объективного интервью, в заключение журналист отсел чуть подальше и затронул пару взрывоопасных тем. Но Монти и тут держался молодцом.
Ситуация в МакЛарене была, конечно, непростой, так как машина Палычу не подходила, а он на ней все равно обгонял Кими, но команда упорно твердила ему, что финн быстрее. В целях самозащиты Моня пару раз звонил и обратно Фрэнку, и даже в Тойоту, но у них были такие машины, что он сам первый вешал трубку.
В таких нечеловеческих условиях Монти дошел до Инди-2006, где Райкконен вновь неожиданно оказался медленнее Палыча в одном из первых поворотов, а рядом случайно оказалась еще пара-тройка машин, ну и там понеслось короче. После чего Моня очень резко ощутил свободу своей будущей карьеры и бегом ей воспользовался.
В Наскаре дела пошли не в пример лучше, но поскольку это вне рамок данной телепередачи, то остановились лишь на самом запомнившимся моменте этого периода, коим, безусловно, явилась неожиданная встреча с аэросушилкой. Она же, эта встреча, вскрыла неприглядную сторону Наскара – все были уверены, что сотворить такое можно только нарочно, и Монти так и не сумел убедить общественность, что сей фейерверк получился совершенно случайно, и вот эта недосказанность немного огорчает, ну да к черту их – впереди новые вершины.

Услышав про вершины, корреспондент затронул второй из стремных вопросов, а именно про необходимость растрясти пузо, или официально выражаясь, предсезонную программу фитнесс-подготовки.
Палыч перестал улыбаться, сурово посмотрел на этого лишенца и сообщил, что у него и так все в порядке, просто он в принципе очень большой мужчина – у него большие руки, большие плечи и оттого он такой тяжелый. Услыхав тут же с кухни негодующий грохот сковородки, Палыч подобрался и, неуверенно подбирая слова, пообещал сбросить еще 4-5 фунтов, в том числе при помощи маунтин-байка, на котором катает уже два года. В подтверждение чего легенда ткнула в шеренгу девственно чистых велосипедов, висящих под самым потолком ангара.

Завершая чрезвычайно полезное мероприятие, корреспондент поинтересовался, не думает ли Хуан-Пабло осчастливить полпланеты и все-таки вернуться в Ф1?
Напустив на себя подобающе серьезный вид, Моня ответил, что ему очень нравится в Майами и вообще в Штатах, он давно не думает о Формуле-1, ему очень долго собирать все свое семейство, а главное – там предлагают всякое дерьмо, а в приличную машину никто не зовет. Схвачено у них там все. Поэтому проще ничего не помнить.

Поскольку ни кофе, ни чая так и не было предложено, корреспонденту осталось задать последний вопрос:
«Скажи-ка Палыч, а возможен ли вообще переход какого-нибудь крупного таланта из американских гонок в Формулу-1?».
«Конечно! Я же перешел».

© Mad Max
© Berni.ru
© Все права защищены. Любое использование данного материала без ссылки на автора и ресурс запрещено, и является нарушением авторских прав.