Восточные страсти да на пьедестале мордасти

К Бахрейну мы наконец-то дождались чего-то, похожего на настоящие гонки. По валенсиометру можно смело давать баллов восемь. Можно было бы и больше, но уж слишком подиум дефективным вышел, причем тем печальнее, что он имеет все шансы повторяться и повторяться по ходу этого сезона. Необходимо прямо сейчас углубить изменения в правилах и уже со следующей гонки начислять двойные очки всем, кто мимо этого самого подиума.
А ведь какой там раньше бывал пьедестал! Жаль, повторов той святой троицы в обозримом будущем нам не дождаться – из них всех разве что Палец может разок-другой добраться до ступеней обетованных, и то скорее на место Грожана, который теперь верховодит посреди мараш и катэрхэмов, словно завзятый второгодник среди первоклашек.

Но все равно – первая «ночная» гонка в Бахрейне получилась хороша собой, а временами бывало и впрямь хоть свет туши.

На старте грядущую нешуточную активность участников гонки предрек наш старый добрый Масса, который, вопреки весомости своей фамилии, сорвался с места аки перышко. Знатоки в паддоке тут же принялись ожидать наказания бразильца за фальшстарт, но к их огорчению, никакого криминала в стартовом рывке не усмотрели. Тогда вместо этого знатоки принялись за обсуждение звуков новой Формулы-1, и тут мнения готовы были разделиться, если бы не один из участников, которому новые моторчики напомнили поездку к его бабушке прошлым летом, где в саду он неожиданно наткнулся на целый рой возмущенных пчел. Сравнение было принято единогласно.

Тем временем, голова пелетона в виде двух порядочных задниц стремительно уносилась вперед, чего все и опасались. Вообще, по итогам трех гонок подряд очевидно, что в отношении Мерседеса, вновь ставшего Брауном, пора принимать меры. А то еще говорят, в одну реку нельзя войти дважды. Да легко.
В мире автоспорта существует масса примеров ограничения прыти чрезмерно ретивых, то бишь всякого рода гандикапы. Но подкладывать лидерам по примеру некоторых всякий балласт в виде чугунных чушек, это не только неспортивно и неэстетично, но и в плане современной Формулы-1 буквально некуда. Особенно в случае с плотно упакованными Рэд Буллами, хотя им и без этого достаточно хреново.
Формула-1 требует более изящного к себе подхода. Например, кто там шибко умный, типа по полсекунды на круге и все такое, тот сам себе меняет колеса. Заехал, перекинул, забрало протер и вперед. Можно, в принципе, курнуть заодно, если машина совсем уж бодрая. Помощь механиков разрешается в виде ободряющих криков с расстояния трех метров. Как результат, многочисленные прорывы из глубин пелетона гарантированы.
В то же время тем, кто совсем не оправдал надежд, позволить супер-DRS, т.е. вообще оторвать заднее антикрыло. Только у Кобаяши оставить, а то на языке дипломатов это называется «опасной эскалацией».

Но это мы отвлеклись. Плотное общение в лучших традициях началось уже со второго круга – эфир прорезали жалобы Верня на «какого-то парня в Лотусе, у которого вообще крыша того».
Заехав на следующем круге на ремонт, Вернь договорился до того, что тот «хотел его убить». Размечтался! Если тот «парень в Лотусе без крыши» и хотел в то воскресенье кого убить, то это был вовсе не Вернь. Но то будет позже.

Проходит буквально пара кругов, во время которых Росберг ставит никому не нужный лучший круг, как микрофон переходит к Райкконену, весьма возмущенному упорными попытками Магнуссена навязаться в друзья. Конечно, можно понять Кевина, который на фоне всех этих непонятных гутьеррезов и кобаяшей тянется к родственной скандинавской роже, но можно понять и Кими, поскольку финны к скандинавам вообще не относятся. К счастью, в этот раз Кевин был менее настойчив, и Кими удалось не испортить себе гонку, которая принесла ему целое очко.

В то время как отделавшегося от Магнуссена финна приглашает померяться ведрами подоспевший настоящий друг Феттель, впереди назревает схватка Боттаса с Баттоном. Боттас и Баттон. Вот в Европе почти полмиллиарда самого разнообразного народу, но в одной точке времени и пространства судьба-затейница сводит парочку, которая звучит как будто в честь Бивиса и Баттхэда. Боттас, кстати, еще и похож на них чем-то. Бивис, Боттас и Баттхэд, смотрите новые серии. Шарман.
Однако, даром что у настоящих Бивиса с Баттхэдом каждая их история кончается полным отстоем, наш Баттон на правах юбиляра проходит и Боттаса, и подвернувшегося заодно Хюлькенберга, хотя тот в целом вроде как творит чудеса в этой гонке.

На шестнадцатом круге, покуда явно неравнодушный к ветеранам Серхио Перец нервирует и даже иногда терзает Фелипе Массу, боксы Рэд Булла впадают в игривое настроение и стеба ради командуют Феттелю отвалить в сторону, ибо сзади аж сам Риккьярдо, который быстрее. Малыш немедленно подчиняется, оставляя командный мостик Рэд Булла в глубоком замешательстве. Как и самого Риккьярдо, который все-таки проезжает вперед, раз такое дело. Кстати, кто хочет стать миллионером, извлеките эту запись и продайте ее Уэбберу. Причем лучше всего на день рождения.

В то же время Фелипе, проявляя испытанную Баттоном мудрость, прячется от Переца в боксах, бросая мексиканца на самом интересном месте.

Но в это время все взоры обращены вперед, где два лидирующих недоразумения, соперничающие с малых лет, когда их еще не поздно было пристрелить, неожиданно сходятся в очной схватке.
Схватка получается яркой, но бесполезной – ушастый продолжает лететь, как ошпаренный , но справедливости ради от Росберга мы и такого геройства не ожидали. Особенно по сравнению с такими, как Баттон, который за это короткое время успел скатиться с четвертого на девятое место, но при этом все равно умудрился обогнать Райкконена, который невозмутимо катится по жизни уже который год подряд.

Двадцатые круги девятисотой гонки первой формулы проходят под знаменем борьбы дорогих напарников между собой, хотя герр Николай начал потихоньку отпускать мартыша, умучавшись наслаждаться его задним выхлопом. А вот коллектив Уильямса тянет на звание самого бодрого в сезоне – едва заботливо переобутый Фелипе высунул нос обратно на трассу, как на него радостно налетел юный Боттас…но довольно быстро куда-то делся. Причем он в этой гонке еще не раз, кажись, так пропадал.

В то же время, когда к всеобщему огорчению трассу покинул метко раненый Бьянки Сутиль, Фелипе Масса недолго радовался неожиданному, но приятному исчезновению своего напарника. Буквально сразу же мимо пролетает не менее неожиданный Перец, а за ним еще и Хюлькенберг. Вот так вот, стоит только расслабиться, как тебя тут же и сожрут. Формула-1 кровавый спорт, об этом еще «Ленинские искры» писали.
На тридцать первом круге урок финского провинциального вождения – будучи не в курсе того, что творится сзади, ибо зеркалами пользоваться впадлу, Кими Райкконен начинает невозмутимо тормозить перед входом в поворот. Накатывавший сзади Боттас, не задумывавшийся о такой способности идущих впереди машин, отчаянно жмет на все подряд и с дымом и гамом уворачивается от соотечественника на близлежащий газон, маневрируя на уровне лучших пилотов из фильма «Top Gun».
Распознав, кто есть ху, Кими с Вальттери не обнаруживают друг к другу каких-либо претензий и сдержанно продолжают движение каждый к своей цели. Шедший позади Риккьярдо, глядя на все это, радуется тому, что его родина лежит так далеко от этих, хладнокровных.
При этом, легко проходя Райкконена, Боттас демонстрирует чистое преимущество техники Мерседеса над техникой Феррари, и находящийся в боксах Скудерии Монтеземоло первый раз ощущает неожиданные приступы душевной боли за фирму, как будто ему что-то резко прищемили.

В то же время Боттас, обратно проскочив радовавшегося своей национальной судьбе Риккьярдо, летит на бреющем еще некоторое время, покуда не обнаруживает впереди по курсу Массу, возле которого почтительно и зависает, дико того нервируя.
На тридцать шестом круге очередная трагедия в этой насыщенной гонке – нас покидает человек-телефон Эрикссон, и что теперь будет со связью на трассе, неизвестно.
Одновременно с этим Феттель решает отомстить за друга, сойдясь в схватке с Магнуссеном.

Мы пересекаем экватор гонки, причем Люся делает это аж на 9.5 секунды ранее вновь переставшего быть мужчиной Росберга. К счастью, именно в этот момент доселе незаметный Мальдонадо наконец-то находит общий язык со своей машиной, и не откладывая дело в долгий ящик, применяет ее по назначению.
Назначение в виде Эстебана Гутьерреза летит, визжит и кувыркается. Трудно сказать, по какому принципу великолепный Пастор отбирает себе мишени, но раз за разом это получается все красочнее.
Несмотря на то, что Мальдонадо аккуратно водрузил Эстебана обратно на все четыре колеса, типа так и было, того все-таки решили показать врачам. К счастью, все обошлось – врачи посмотрели и сказали, что в принципе его вылечить можно, но не нужно. А что мычит и головой трясет, это ничего, это пройдет, главное не пускайте его более ни на какие аттракционы круче качелей. Зато если в Мексике существует космическая программа, то вот вам уже готовый ко всему астронавт.
И вообще, вы только представьте себе, что бы на его месте устроил истеричка Вернь, который уверен, что черные человечки из Лотуса хотели убить его еще в начале гонки.

Короче говоря, по ставшей уже классической причине «последствия действий Мальдонадо», на трассу торжественно выезжает пейс-кар, и у Росберга появляется второй шанс продуть напарнику. Тем временем, по многочисленным просьбам появляется решение судей, предписывающее великолепному Пастору десятисекундную остановку на пит-лейне, так как многие хотят лично сфотографироваться с ним в условиях, приближенных к боевым.

На сорок седьмом круге, что ровно десять до финиша, пейс-кар уводят в стойло и гонка под девизом «Бей напарника» продолжается.
«У меня пропала мощность», жалуется обнаглевший мартыш, отрываясь тем временем на десять секунд от всего пелетона за вычетом Росберга, который за полтора часа здорово нахватался совать нос то слева, то справа от Люси, но никак не сообразит, что же делать дальше.
В то же время Риккьярдо, помнящий, что он быстрее Себастьяна, но не помнящий, как он опять оказался позади того, смело бросается в атаку на орденоносного напарника. Феттель, всей душой тоскуя по Уэбберу, сопротивляется сколько хватает силенок, но что возьмешь с этого дисквалифицированного – умчался, пройдя заодно и Хюлькенберга, который за три круга до финиша собирался было уже жить и не тужить.
Самому же Феттелю едва не пришлось отбиваться и от переживающего вторую молодость Массы, попробовавшего тоже замахнуться на вундеркинда десятилетия, однако услышав где-то на подсознании голос Оби-Вана «Чти многократных немецких чемпионов, гнус», все-таки отвалил.

В разгар очередных баталий, перебивая издерганные боксы Мерседеса и некоторых других команд, в эфир пробивается меланхоличный бубнеж Райкконена, призывающий свои боксы говорить ему просто да или нет, а то он их местами вообще не понимает. Но боксы Скудерии молчат, так как там все в панике ищут неожиданно исчезнувшего Монтеземоло. Финн недовольно отключается, обещая себе больше вообще никогда ни с кем не разговаривать.

И вот наступают последние пара кругов. Драма близка к развязке. Мартыш летит, как от гепарда по саванне, чуть позади него Коля, не жалеючи ногтей, наматывается на баранку, а в боксах Мерседеса растет нервное напряжение, в результате которого Тото Вольф впивается зубами в ляжку Пэдди Лоу, который изо всех сил старается не завопить в эфир – его пилоты и так на пределе.

Ну вот и все, мальчишки и девчонки и их руководители, можно перевести дух и утереть сопли. Первая в сезоне гражданская война между напарниками чуть ли не всех команд завершилась вполне мирно, хотя размахивавшему руками после финиша Росбергу явно хотелось врезать Люсе в радостно оскаленную харю, но он не умеет. Ждем продолжения.

Надо сказать, что приблизительно в то же время в заокеанских райских кущах, что в городе Санкт-Петербурге, который тоже на болоте, начался сезон Индикара с долгожданным участием всем известного владельца склада автозапчастей в Майами. Однако вопреки ожиданиям, повторный дебют Монти вышел спокойным, как финиш двух Феррари в Бахрейне.
Как мы все обязаны помнить, Монти начал знакомство с новой старой техникой еще минувшей зимой, приняв личное участие в нескольких тестах, которые поначалу широко освещались, но затем команда предпочла не афишировать результаты, дабы заранее не злить спонсоров. Тем не менее, на старт первой гонки в колыбели пусть и не трех революций, но зато сотен крокодилов, Монти выходил вполне уверенно, благо и стартовая позиция была привычной, восемнадцатой.

Далее, как сообщают с мест, Палыч солидно принял старт на новой для себя мягкой резине, и в течении каких-то четырнадцати кругов отыграл пару позиций, после чего было принято решение зазвать его в боксы, дабы улучшить его положение еще глубже.
Пит-стоп оказал настолько благотворное воздействие на колумбийскую звезду, что в течении последующих пятнадцати кругов Монти шел в одном темпе с лидерами, и это привело его аж в первую десятку, которую многие болельщики на волне энтузиазма тут же потребовали назвать десяткой Хуана-Пабло.
Однако поскольку первые 75 из 110 кругов прошли без единой аварии, Монти начал терять концентрацию, что привело, как туманно сказано, к «потере одного круга». Как и куда Палыч умудрился его потерять на закрытом от окружающего мира треке, не объясняется.
К счастью, на 76-м круге кто-то кого-то наконец-то нашел, и под шумок Палыча вернули обратно, а то как-то неудобно могло получиться, для дебюта-то. Финишировал Моня в итоге пятнадцатым, но это в Формуле-1 такое могут обозвать «вне пределов первой десятки», и всем сразу становится обидно. А в Индикаре это именуется «в первой пятнадцатке», и все вполне довольны собой, включая самого Палыча. Дебют, говорит, вышел достойным, а большего было бы и не добиться, стартуя с такой отстойной позиции.

Но если для Мони и неистребимых полчищ его верных болельщиков гонка прошла буднично и незаметно, то некоторых весьма вставили особые оборонительные способности нашего дарования: «Парнем он оказался дерзким, отчаянным и нестандартно мыслящим при обороне позиции. Только он может внезапно начать жестко затирать тебя в стену в конце прямой на 270 км/ч, буквально тараня бок твоей машины!», восторженно пучит глаза другой дебютант Индикара, Мишка Алешин.
Ну понятно, новичок и все такое, но ты бы, парень, хоть бы в интернете почитал, с кем гоняться придется – это же самый известный из нестандартных мыслителей, причем что на трассе, что вне ее. Особенно после встречи с тем мужиком с видеокамерой, так иногда совсем странно мыслить принимается, пока не отпустит.

Эх, молодежь!